В Советском Союзе его имя не было широко известно, и всё же среди материалов по советской истории в Библиотеке и Архивах Гуверовского института при Станфордском университете представлено немало его исторических работ. Его притягивающая взгляд картина «Долой Орла!» использовалась для прославления безудержной энергии революционной борьбы: революционеры с красными нарукавными повязками забираются по приставной лестнице на покрытую снегом крышу аптеки и с помощью тяжелой доски и топора сбивают вниз двуглавого орла — символ Императорской власти. Один вариант этой картины (написанный маслом на холсте), хранится в Государственном музее политической истории России (ГМПИР) в Санкт-Петербурге, а в частной коллекции Андрея Ружникова теперь находится несколько иной, более спонтанный акварельный вариант на бумаге. «Долой Орла!» — одна из 18 картин Владимирова, которые были опубликованы в качестве иллюстраций в авторитетном и богато оформленном многотомнике «История Гражданской войны в СССР», официально издававшемся с 1935 г. по инициативе Максима Горького (экземпляр его хранится и в Библиотеке Гуверовского института). На это роскошное издание не пожалели средств: в первый том вклеена шелковая красная повязка — подобная тем, которые изображены на рукавах у революционеров на картине Владимирова. С другой стороны, в Гуверовской коллекции можно найти и недорогие музейные открытки с репродукциями его картин. Его работы, очевидно, служили и в качестве настенных репродукций: в 1928 году под редакцией Ф. Анулова был выпущен набор плакатов о Гражданской войне в России, включавший четыре картины Ивана Владимирова. Будучи не только художником, но и корреспондентом, он часто давал своим художественным произведениям названия, подобные газетным заголовкам. Его работы использовались в качестве иллюстраций вплоть до 1980-х гг. — в частности, в одной из книг, опубликованных в СССР для англоязычных читателей. Поскольку его картины чаще воспринимались как содержательные иллюстрации, нежели произведения искусства, они имели воздействие даже на тех людей, которые не знали фамилии художника. На основе материалов из Гуверовского собрания можно сделать вывод, что созданные Владимировым образы, по всей видимости, оказали большое влияние на восприятие советскими людьми исторической действительности «бурной эпохи» — Первой Мировой войны, Революций и Гражданской войны в России.
На Западе имя Владимирова было еще менее известно, чем в Советском Союзе, однако его искусство тоже оказывало влияние на восприятие широкой публикой российского исторического опыта, хотя и в силу совсем иных причин. Его картины, вывезенные в Европу и Соединенные Штаты, ярко демонстрировали хаос «Смутного времени» в России в тот период: разорение и грабежи, страдания людей от голода и холода, а также разворачивавшийся красный террор. 14 апреля 1917 года рисунок Владимирова «Долой орлов!» появился на обложке широко известного лондонского еженедельника «График» (“The Graphic”), и была конкретно указана дата события — 13 марта (28 февраля по старому стилю) 1917 г., то есть за два дня до отречения Царя. Рисунок выглядит как предварительный эскиз к картине, хранящейся в ГМПИР, с той лить разницей, что на нем отсутствует красный флаг и у революционеров нет красных повязок. И вместо прославления революции текст в «График» был явно неодобрительным по отношению к анархии, развязанной в России в 1917 году и ослаблявшей союзника Великобритании, причем в качестве подписей к рисункам обычно использовались заметки самого художника.
Изображения событий в России, запечатленные художником, оказывали косвенное влияние за пределами страны на протяжении десятилетий. К 50-летию русской революции популярное историческое издательство «Хорайзон» (“Horizon Magazine”) выпустило юбилейное издание, которое было иллюстрировано картинами Владимирова, показывающими события с явно антибольшевистской точки зрения. На этих картинах из Военной коллекции Анны С. К. Браун в Брауновском с университете (Brown University) изображены трагические повседневные сцены — например, голодающие женщины из среднего сословия, роются в мусорных ящиках в поисках остатков еды. Работы художника производили впечатление на крупных американских историков, в частности, на У. Брюса Линкольна, которого в 1980-е гг. поразили оригиналы картин Владимирова в Гуверовском архиве, в особенности одна из них — “Sic Transit Gloria Mundi” («Так проходит мирская слава» — лат.): «Наверное, ничто не может лучше передать ужасное настроение в те дни у “поверженных”, чем акварели Ивана Владимирова, на одной из которых изображен князь Васильчиков, сидящий на развалинах каменной стены в заросшем травой дворе. На поношенных брюках Васильчикова еще видны красные лампасы царского генерала, но коза, которая стоит рядом с ним, привязанная веревкой к его худому запястью, служит красноречивым свидетельством жалкого положения в России бывших господ, которые на каждом шагу сталкивались с нищетой и физической опасностью». Генерал сосредоточенно читает книгу...
До 2017 г, картины из Гуверовского собрания, приобретенные у самого художника в период 1921-1925 гг., составляли самую большую общедоступную коллекцию антибольшевистских работ Ивана Владимирова. В Гуверовском архиве их насчитывается 37, в Брауновском университете — 10 и три — в Президентской библиотеке Герберта Гувера в г.Вест-Бранч, штат Айова (место рождения Гувера). Теперь две независимые частные коллекции — Андрея Ружникова и Владимира Руга — насчитывают каждая около 40 произведений Владимирова. Учитывая творческую плодовитость художника, есть основания предполагать, что в частных собраниях может храниться еще немало его необъявленных работ.
На некоторых работах из Гуверовской коллекции по-прежнему приклеены окрашенные полоски бумаги, скрывавшие при жизни художника его подпись, чтобы он не подвергся преследованию и наказанию. Цвет и качество бумаги так хорошо подобраны к картинам, что, возможно, «маскировка» была выполнена в студии и по вполне понятной причине: эти картины, изображавшие темную сторону событий и далекие от прославления революционеров, были бы опасны с политической точки зрения. Рисунки полны сочувствия к униженным жертвам революции. Используя язык жестов и символов, часто полных иронии, Владимиров изображает бедственное положение «бывших», оказавшихся в обстановке бессмысленного хаоса, голода, холода и жестокости. На одной из картин мать выселенного семейства, страдающая от истощения, но все еще в изящной шляпке, тащит по улице тележку с жалкими остатками своего имущества, а на заднем плане торжествующие комиссары, наслаждаясь хорошей жизнью, со свистом проносятся мимо в дорогом открытом автомобиле. Контраст в позах жертвы и победителей очевиден.
... И все же, несмотря на то, что созданные Владимировым образы служили на Западе источником как для академических, так и для популярных изданий по русской истории, лишь немногим американцам было известно имя их автора.
Перед нами художник, оказавший значительное влияние как в России, так и на Западе, художник с двумя разными точками зрения, творчество которого образует своего рода исторический диптих. На первый взгляд, эти два видения действительности у Владимирова могут показаться в лучшем случае несовместимыми и парадоксальными, а в худшем случае даже диктуемыми корыстью или приспособленчеством. Были ли его пробольшевистские картины созданы лишь как средство пропаганды, чтобы заслужить официальное одобрение? Были ли его антибольшевистские картины созданы лишь для того, чтобы заработать деньги или получить у иностранцев продовольствие в те ужасные голодные годы? Так или иначе, но именно человечность его работ определенно возвысила их над уровнем обычной банальной пропаганды и сделала их значимыми в двух разных сферах.
До недавнего времени трудно было правильно определить место И.А.Владимирова в истории русского искусства и дать ему достойную оценку. … теперь, спустя столетие после революции, фактически впервые появилась возможность проследить эволюцию этого замечательного художника — от блестящего, но традиционного иллюстратора-баталиста в его первые годы на военных фронтах до увлеченного, даже одержимого документалиста в тот период, когда бурные события захлестнули его родную землю. В эту мятежную эпоху в его творчестве еще присутствовали два разных способа восприятия, но все яснее становилась связь между ними, равно как и его мощный талант повествователя, подкупающее сопереживание и всеохватывающий патриотизм.
Сравнивая различные изображения похожих сцен и упорядочивая его картины в хронологической последовательности, можно проследить, как Владимиров пристально наблюдал за разворачивающимися событиями. Чтобы донести до нас свои истории, он использует в разных сценах один и тот же набор персонажей, каждый со своими отличительными чертами. Художник выработал ряд повторяюцуихся мотивов и жестов. В процессе Работы над сотнями эскизов он создал словарь тропов и знаков — визуальный язык с набором символов и своего рода синтаксисом для соединения и перестановки мелких деталей. Как и в случае картины «Долой Орла!», манипулируя этими символами, можно представить одну и ту же «базовую» сцену как в положительном, так и в отрицательном ключе. Зритель, вглядывающийся в эти детали, вознаграждается ощущением драматизма эпохи и более глубоким пониманием людей, оказавшихся в водовороте событий, которые они не в силах были осознать. Собранные вместе, рисунки могут быть прочитаны как книга, наподобие последовательности изображений в современном графическом романе или в раскадровке фильма.
Чтобы создать многие из этих эскизов, Владимиров работал в боевых условиях, и ему пришлось дополнительно рисковать, чтобы обе составляющие его творчества сохранились. По словам его лондонского издателя в 1918 году: «Наш русский художник, г-н Джон Владимиров наблюдал многие эпизоды лично и несколько раз подвергался в Петрограде большой опасности». Начиная с 1920-х гг. его критические антибольшевистские картины были рассеяны на Западе, в основном по частным коллекциям. Переоценка обеих точек зрения в его творчестве, даже спустя столетие, выявляет ярко выраженную идею глубокого сопереживания. Несомненно, так и было задумано мастером. Можно надеяться, что Иван Алексеевич Владимиров станет теперь не только значимым художником, но также и широко известным и, возможно, еще лучше, — понятым.
Елена Даниельсон. Двойное видение художника-баталиста И.А. Владимирова в “годы Смуты”, 1917-1925.Окаянные годы : революция в России глазами художника Ивана Владимирова. London : Ruzhnikov publ., 2019.
