Сидур Вадим Абрамович

Обвиненный в «формализме» и «пацифизме», художник лишился возможности участвовать в выставках советского официального искусства. Однако пластический язык его произведений оказался универсален: метафоричность и образная система творчества мастера были понятны жителям и европейских, и американских городов. Пластика отличалась ясностью, «простотой» формы и одновременно экспрессией, монументальностью, сосуществующей с лаконичностью и текучестью тяжеловесных металлов.

Осенью 1970 года скульптор познакомился со славистом из ФРГ Карлом Аймермахером. Аймермахер ещё до поездки в СССР был знаком с произведениями Сидура по фотографиям, которые видел в Праге у журналиста Зденека Айса, и они произвели на него неизгладимое впечатление. Лично познакомиться со скульптором Аймермахеру удалось во время поездки в СССР, знакомство переросло в многолетнюю дружбу.

Аймермахер стал активным пропагандистом работ Сидура за рубежом, выступал с лекциями, устраивал выставки и экскурсии, писал работы, посвященные его творчеству, деятельно участвовал в издании книг о Сидуре. Скульптуры по моделям Сидура были установлены в Германии и в США. Первая монография о скульпторе вышла за рубежом в 1972 году, её автор — австралийский искусствовед Саша Гришин.

В 1970-1980-е годы Вадима Сидура многие сравнивали с британским скульптором Генри Муром. Как и Генри Мур, Сидур стремится свести любую пластику к минимуму, к некоей архаической, едва ли не неолитической фигуре. Но у скульптур Вадима Сидура есть один дополнительный смысл: он создает из скульптуры иероглиф. В линиях этого иероглифа еще угадывается некий фигуративный момент, но не больше, чем в китайском иероглифе, означающем дом, где при желании можно увидеть линию крыши, а можно и не увидеть. Даже сама пластика мастера скорее не скульптурного, а каллиграфического происхождения. Это скульптор, который ценил не объем, но линию, не вес, но фактуру, не пространство, но плоскость. Красота его вещей не вполне скульптурна, а скорее каллиграфична. Только это очень специальная каллиграфия — искусство не написания известных букв, но их изобретения. Здесь произведения Вадима Сидура созвучны скорее с трудами Юрия Лотмана и Вячеслава Иванова с их увлечением знаками, символами, семиотикой и т. д.

Однако вся эта изысканная пластика была необходима художнику под конкретные смысловые задачи. Основным лейтмотивом композиций Вадима Сидура — с «инвалидными» пустотами и «обрубками» форм или, напротив, монументальными и цельными фигурами-символами — стала война как олицетворение вселенского Зла, которому противостоит Любовь. Скульптор работал в разных материалах, в металле и дереве, в целом предпочитая в качестве результата бронзовую отливку. Самая известная скульптура Вадима Сидура — «Раненый» — во многом автобиографична: чтобы освободиться от страшных воспоминаний о войне, Сидур стал воплощать их в творчестве. Тема инвалидов и страдания присутствует почти во всех его работах. Безногие и безрукие ветераны Сидура обнимают возлюбленных и танцуют. 

В начале 80-х годов, саркастически выражая спертую духовную атмосферу «застоя» (а в бытовом плане – реагируя на постоянную возню с протекающей сантехникой в своем подвале-студии), Сидур разработал оригинальный вариант поп-арта — «гроб-арт» — композиции из старых канализационных труб и другого техногенного хлама составляли гротескные головы и фигуры, порой уложенные в некоторые колоды наподобие гробов — отсюда название.

После смерти художника и с началом перестройки был создан музей Вадима Сидура, а его художественное наследие было признано национальным достоянием. Сейчас это филиал Московского музея современного искусства. Здесь хранится более 1000 скульптур и графических работ Сидура, а также архивные материалы, фотографии и публикации о Сидуре. (Москва, ул. Новогиреевская, 37А).