Миронов Юрий Александрович

Судьба художника во многом является знаковой для художников поздней советской эпохи.  Сначала — полный культурный вакуум и кризис целеполагания 25-летнего выпускника Института Электронного машиностроения, затем «череда случаев», знакомство с художниками, запах красок, атмосфера творчества и вот, в одной из мастерских (тогда еще) деревни Марьино происходит полное перерождение: для Юрия внезапно заканчивается вся предыдущая научно-техническая деятельность и начинается жизнь только для творчества.

Картины художника гипнотизируют, навевают сомнамбулический транс. Как удается мастеру внушить другим свое запечатленное на холсте настроение? Недостаточно сказать, что Юрий Миронов просто наделен от природы этим редкостным шаманским даром. Конечно, способность узрения сущности («вещи в себе») — необходимое условие творчества. А достаточное условие, и в нем-то вся суть — такое владение формой, чтобы изображенное вовне настроение погружало в невыразимое внутреннее состояние. Справиться с формой — значит прорваться к содержанию, через ступени явленного достичь бездны сокровенного. Здесь существенны и композиционное чутье, и рифмовка линий, и аранжировка цвета. Только через самофокусировку формы то или иное общебытийное и состояние личного существования, изображенное на картине, проявляет себя как сущность мира и человека, это и есть манифестация самого Божества.

Искусство Юрия Миронова всегда очень живое, искреннее, всегда настоящее и парадоксальное.  В нем джазовые импровизации удачно сочетаются со средневековыми живописными ритмами и точно выверенными композициями. Не насильственное гипнотизирование зрителя, а лермонтовское «ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и звезда с звездою говорит» — вот сущностная и нравственная направленность его творчества. Поэтому его картина нежно входит в душу, настраивает ее, ведет за собой любовно к её же собственным глубинным состояниям. При созерцании произведений Юрия Миронова и погружении в них происходит не подчинение зрителя чужой творческой воле, а восхождение к самому себе, возвышение собственной личности. Творчество Юрия Миронова не порабощает, а освобождает людей. Его картины провоцирует прорыв к Свободе.

15 сентября 1974 года состоялась и была разгромлена знаменитая «Бульдозерная выставка» в Беляево. Многие художники в полной растерянности и неведении о своем творческом пути. Спасение явилось со стороны Малой Грузинской, где с 1977 года стало возможно выставляться всем членам Московского объединённого комитета художников-графиков. Это было время абсолютной искренности, полностью лишенное конъектуры. Любимый художник того периода — Вермеер Дельфтский с его безупречными ритмическими отношениями формы и цвета.

Художник слушал джаз с 14 лет и импровизация стала основой того что он делал. В его композициях все начинается с точки, неопределённого пятна, из которого художник как демиург должен вытащить на себя и явить миру нечто скрытое, некую магическую тайну.

С 1983 года, вместе с Л. Талочкиным, В. Провоторовым и А. Харитоновым  Ю. Миронов вступает в группу художников-нонконформистов «Двадцать московских художников». Выставки этой группы начинают посещать различные известные музыканты, журналисты, деятели культуры. Владимир Высоцкий, который проживал в том же доме, где располагался Горком графиков,  посетил вторую выставку «Двадцатки». В этом же году в помещении Малой Грузинской, 28 состоялся концерт группы «Машина времени». Регулярное участие в качестве композитора электронной музыки в ежегодных весенних выставках «Двадцати московских художников» принимает Михаил Чекалин. Это была победа, триумф, международное признание. Англоязычная газета «Интернэшнл геральд трибюн» от апреля 1986 г. писала: «Десятки тысяч москвичей приходят посмотреть произведения художников, представителей андеграунда в Москве на Малой Грузинской, 28».